В Польше опубликован Отчет Комиссии по противодействию российской и белорусской дезинформации. Выводы комиссии говорят о том, что противодействие российскому влиянию было в последние годы недостаточным, а зачастую даже фиктивным. Нужна четкая стратегия борьбы. Мы целиком поддерживаем эту позицию, чтобы противостоять дезинформации и с ней бороться — надо понимать как это работает, какие механизмы и технологии. Поэтому мы начинаем публикацию Отчета Комиссии на русском языке. Кто предупрежден — тот вооружен.
Часть-1
Комиссия по исследованию российского и белорусского влияния на внутреннюю безопасность и интересы Республики Польша в 2004–2024 годах
Содержание Отчета:
1. О Комиссии
2. Методология работы Комиссии
3. Характеристика российской когнитивной войны, направленной против Республики Польша:
A. Техники в когнитивной войне
B. Российская стратегия
C. Основные нарративы в российской когнитивной войне
4. Состояние подготовки польского государства к ведению когнитивной войны
5. Исследование конкретных случаев:
A. Анализ сети и содержания польскоязычных интернет-порталов
B. Дезинформация вокруг пандемии COVID-19, вируса и вакцин
C. Дезинформация вокруг проблемы миграции на польско-белорусской границе. «Штурм границы». Анализ случая передачи сообщений в польскую информационную сферу
D. Климатическая дезинформация
E. Вмешательство России в избирательные процессы в демократических странах в 2024 году: Грузия, Молдова, Румыния —
A. 20 октября 2024 года, Молдова, президентские выборы и референдум
B. 26 октября 2024 года, Грузия, парламентские выборы
C. 24 ноября 2024 года, Румыния, президентские выборы (I тур)
1. О Комиссии
Комиссия по исследованию российского и белорусского влияния на внутреннюю безопасность и интересы Республики Польша в 2004–2024 годах была создана распоряжением № 55 Премьер-министра от 21 мая 2024 года. Комиссия не заменяет другие органы и службы государства, но использует их ресурсы и профессионализм отдельных сотрудников и служащих, чтобы наилучшим образом выполнять поставленные перед ней задачи.
Комиссия не проводит расследований и не допрашивает свидетелей. Ее задача — анализ документов, созданных органами и учреждениями Республики Польша, обобщение собранной в них информации и создание целостной картины российского и белорусского влияния в Польше на различные сферы общественной жизни, включая информационную (а также сферы безопасности, экономики, образования и т.д.). Комиссия также поручает экспертам проведение анализа.
С 5 июня 2024 года Комиссия отправила более 120 официальных запросов и около 80 неофициальных. В ответ Комиссия получила почти 2 тысячи документов, как открытых, так и закрытых, включая документы с грифом «совершенно секретно» (после получения членами Комиссии сертификатов, подтверждающих право доступа к такой информации).
Комиссии было представлено для ознакомления почти 17 тысяч страниц материалов.
С 5 июня 2024 года по 7 января 2025 года состоялось в общей сложности 50 заседаний Комиссии и проблемных групп.
Комиссия подала первые уведомления о возможности совершения преступлений в прокуратуру. В предыдущих отчетах (неофициальных) она также сформулировала несколько рекомендаций для органов государственной администрации.
2. Методология работы Комиссии
Комиссия приняла следующие допущения:
- Комиссия формулирует рабочие гипотезы на основе существующих научных исследований, анализа полученных документов и экспертных разработок.
- Проводит углубленный анализ случаев, основываясь на выбранных примерах, методом case studies. Эти исследования основаны на аналитических материалах, подготовленных экспертами по заказу председателя Комиссии.
- Комиссия отдает приоритет самым новым случаям и вопросам.
- Комиссия разделена на группы. Группа по дезинформации исследует негативное влияние на польское общество и государство, которое может достигаться как напрямую (российские нарративы в польской медиасфере), так и косвенно (пророссийские нарративы или нарративы, совпадающие со стратегическими целями Российской Федерации).
- На этой основе формулируются рекомендации, которые принимаются единогласно, то есть их принимают все члены Комиссии.
Комиссия предположила, что российская дезинформация в Польше распространяется в мультимодальной системе взаимосвязанных медиаканалов и должна анализироваться именно так (так называемый дезинформационный конгломерат). Дезинформация понимается как ложная или вводящая в заблуждение информация, которая распространяется с намерением обмануть или обеспечить экономические или политические выгоды распространяющим ее лицам или институтам, и которая может нанести общественный вред.
Это означает, что материалы с разной степенью искажения (избирательно подобранные факты, фейки, аудиовизуальные фейки — различные их комбинации), как с открытыми, так и с закрытыми источниками происхождения, появляются как в традиционных СМИ, так и в цифровых медиа и на интернет-платформах. Например, дезинформация на страницах российского информационного агентства Sputnik использовалась и (несмотря на попытки блокировки польской версии сайта) продолжает использоваться, а материалы из нее изменяются и многократно копируются другими сайтами для увеличения воздействия. К сожалению, сайт Sputnik International в настоящее время (декабрь 2024 года) доступен в польском интернете. Эти материалы попадают в блоги, где они подвергаются значительным изменениям и часто упоминаются в виде мнений о публикациях. Это служит формированию когнитивной сферы путем создания специально подготовленных информационных сред. Затем эти материалы распространяются через социальные сети, выбор которых зависит от цели операции, восприимчивости аудитории, предпочтений групп и отдельных лиц. Это способствует формированию областей в сети, где пользователи обычно обмениваются мнениями. К ним относятся:
- Комментарии под публикациями на сайтах, ссылающихся на материалы, созданные и копируемые альтернативными интернет-сервисами, влогами и блогами.
- Область интернет-форумов с использованием чат-ботов для ведения дискуссий на этих форумах, использующих материалы из блогов, влогов или сайтов, а также органически созданные материалы.
- Другие микроинформационные области, ориентированные на воздействие на выбранных лиц или лидеров определенных групп с определенной восприимчивостью/предпочтениями.
Следующий этап заключается в планомерном распространении всех ранее созданных материалов с использованием сети ботов, троллей или лидеров мнений в социальных сетях для поддержания дискуссий, отправки ложных позитивных сообщений и распространения поддержки специальных операций, направленных против конкретных лиц или групп. Последний этап включает специализированные психологические операции, направленные против социальных групп или отдельных получателей с использованием расширенной модели профилирования и таргетирования.
Пророссийские сообщения проникают в польскую инфосферу также через многочисленные альтернативные интернет-СМИ, включая сайты, принадлежащие радикальным и пророссийским неправительственным организациям.
Другим каналом, используемым в когнитивных операциях России на польскую аудиторию, является область так называемых альтернативных медиа — альтернативных источников информации. Материалы, появляющиеся в этих источниках, передаются через пользующиеся доверием медиа (интернет-СМИ) или квазимедиа с аналогичным идеологическим профилем. Они содержат хорошо подготовленную манипуляцию (реже откровенную ложь) или просто являются польскоязычной информацией из российских источников с сомнительной репутацией или происхождением.
Для анализа этого явления в польской медиасфере Комиссия использовала как открытые, так и закрытые материалы.
3. Характеристика российской когнитивной войны, направленной против Республики Польша
Из анализов, заказанных Комиссией, а также ее собственных исследований следует, что пророссийская дезинформация (понимаемая как сообщения российского происхождения или распространяемые по заказу служб Российской Федерации) в польской инфосфере является элементом стратегической и запланированной кампании когнитивной войны, которая ведется последовательно, систематически и планомерно службами и вооруженными силами Российской Федерации.
С момента российской агрессии против Украины в 2014 году в информационной сфере стран НАТО и ЕС, включая Польшу, проводятся скоординированные и масштабные наступательные информационные операции, направленные против безопасности (включая информационную, кибернетическую, экономическую, энергетическую, медицинскую) Республики Польша, польского общества, демократических институтов и процессов, СМИ, неправительственных организаций, научных и экспертных учреждений и других.
Существует обширная литература, посвященная дезинформации. Польские исследователи определяют основные угрозы и модернизируют их описание в связи с использованием искусственного интеллекта и глубоких фейков (deepfake). Однако то, что ускользает от общественного сознания (не только политического класса нашей страны), — это переход к следующему этапу после дезинформации. Это ведение против Польши когнитивной войны как вида немилитаристской агрессии, направленной не только на введение в заблуждение, но и, возможно, прежде всего на влияние на мнения и установки поляков. Противник выделяет на такие действия огромные ресурсы и применяет их инновационно и продуманно.
A. Техники в когнитивной войне
Польское общество и органы государственной администрации все еще находятся в убеждении о доминировании классической шпионской и диверсионной деятельности.
Такая деятельность также ведется, однако основной акцент смещается на влияние на восприятие событий и процессы принятия решений. Действия здесь двунаправленные: с одной стороны, это очень широкое влияние на избирателей и их взгляды и убеждения, с другой — на субъекты, принимающие решения. Примером такого рода манипуляций (использованных также в случае выборов в США в 2016 году) была так называемая афера Cambridge Analytica.
Применявшееся тогда микропрофилирование миллионов получателей позволило на основе набора информации, предоставляемой о себе в социальных сетях, отнести конкретного человека к одной из нескольких десятков психологических категорий типичных получателей сообщений, адаптируя сообщение — например, в избирательной кампании. Это происходит чрезвычайно точно через определение основных эмоций, например, страха перед потерей работы или доступа к здравоохранению, или гнева, связанного с опасениями по поводу роста преступности. В момент определения такой основной эмоции происходит адаптация и усиление этой установки путем предоставления правдивых и ложных новостей, если они соответствуют желаемому профилю. Получатели неосознанно функционировали в большей или меньшей «эхо-камере», постоянно усиливающей одно и то же сообщение.
Удивление властей США перед выборами было значительным. Они не могли поверить в такой широкий охват эффективного формирования взглядов и убеждений таким образом. Этот метод был затем подтвержден в ходе слушаний в Конгрессе и в результате журналистского расследования. Очень поздно, а также крайне осторожно и без четкого указания на Российскую Федерацию как главного актора, общественность США была проинформирована об этих действиях. В литературе указаны последствия этого промедления и запоздалая реакция.
Очень характерным элементом когнитивной операции стало смещение акцента пропаганды с поддержки фаворизированного Россией кандидата на разрушение имиджа конкурента.
Этот способ оказался более эффективным. В когнитивной войне речь идет скорее о девальвации фактов, чем о сокрытии лжи.
Имманентной чертой когнитивной войны является даже так называемая «большая ложь» — абсурдное обвинение другой стороны, по возможности шокирующее и сенсационное. Традиционный политический класс сразу замечает абсурдность такого утверждения, что, парадоксально, кажется успокаивающим при предположении, что другие также способны распознать ложь. Однако исследования показывают, что лишь немногим более 50% населения способны отличить правду от лжи в СМИ, если доверяют социальным сетям. При этом нет различий между мужчинами и женщинами.
Абсурдность «большой лжи» парадоксально повышает ее достоверность по принципу: «ведь они бы этого не придумали». Среди последних избирательных кампаний в мире, в которых можно усмотреть российское влияние, характерно также использование языка, легкого для понимания — сложный и изысканный язык может отвергаться избирателями, привыкшими к все более коротким сообщениям в социальных сетях. Примитивизм языка, в котором определяются эмоции и представляются аргументы, не является случайностью, а тщательно выбранным методом противника.
Для подобных действий необходима широкая база персональных данных, поэтому вызывают беспокойство случаи захвата таких крупных баз данных, например, Реестра актов гражданского состояния, лицом, подозреваемым в шпионаже в пользу России.
Следует признать высоковероятным, что агентурный доступ российских служб к персональным данным, собираемым Управлением актов гражданского состояния в Варшаве, мог быть полезен не только для оперативных целей (например, создания легенд разведки, проверки лиц, недвижимости и т.д.), но и для организации дезинформационных действий. Точные персональные и адресные данные польских граждан и иностранцев, включая умерших, могут быть базой для регистрации фальшивых аккаунтов и реализации других активностей в киберпространстве. Деятельность этого лица в настоящее время является предметом судебной проверки.
В этом контексте также следует упомянуть, что это лицо имело доступ к оперативным данным польских спецслужб как член так называемой Ликвидационной комиссии Военных информационных служб.
Очевидно, что в случае Польши приоритет будут иметь изощренные и косвенные действия. Это не только обычные действия «под ложным флагом». Не случайно наиболее пророссийские порталы иногда уже в названии облачаются в одежды необычного патриотизма. Это давно известный метод российских служб.
Противник в когнитивной войне охотно прибегает к аргументам «авторитета». В случае Польши таким авторитетом часто пользуются ученые, научные учреждения и высшие учебные заведения. Не случайно, что именно на них будут сосредоточены когнитивные операции. Принцип, что лучше разрушать правду, чем делать ложь правдоподобной, работает и в случае других действий, например, антиукраинской пропаганды.
Таким образом, в ходе когнитивной войны мы обычно сталкиваемся не с восхвалением России (хотя такие случаи тоже бывали), а скорее с разрушением имиджа ее противника — Украины.
Здесь также используются прежде всего базовые эмоции и простой язык.
B. Российская стратегия
В российском подходе soft power (мягкая сила) — это технология геополитической борьбы, позволяющая достичь доминирования над конкурентом через скрытый захват контроля над механизмами ведения его внешней и внутренней политики, а также через манипуляции захватить контроль над экономикой и другими сферами. Объектами воздействия soft power становятся элиты и политико-военные структуры соперника. Soft power также включает использование средств социального управления для формирования и направления действий антисистемных движений в государстве-сопернике.
В 2008 году, оценивая ценность и эффективность soft power, подчеркивалось, что это способность влиять на международную среду через цивилизационную, социальную и культурную привлекательность, а также способность вести внешнюю политику в других формах. В 2012 году, стремясь изменить имидж России, soft power использовалась для реализации задач в рамках президентской кампании и укрепления имиджа России как надежного международного партнера. Эффективность воздействия soft power привела к ее включению в утвержденную 12 февраля 2013 года концепцию внешней политики России (статья 20), где было указано, что soft power — это комплекс инструментов, необходимых для достижения целей внешней политики, основанный на культурном потенциале, информационных методах и культуре, и является необходимым компонентом современных международных отношений. Кроме того, в той же статье отмечалось, что использование инструментов soft power может быть направлено на оказание давления на суверенные государства, вмешательство во внутренние дела других стран, дестабилизацию политической ситуации или манипулирование общественным мнением.
Возможность достижения целей российской внешней политики определяется, среди прочего, способностью вести информационную войну (рус. информационная борьба), которая определяется как … «конфронтация между государствами в информационном пространстве с целью повреждения информационных систем, процессов, ресурсов и критической инфраструктуры, ослабления политической и социальной системы, а также массовой психологической обработки военного персонала и гражданского населения для полной дестабилизации общества и государства противника. Главной задачей информационной войны является разрушение основ национальной идентичности и образа жизни граждан государства-соперника. В идеологической сфере целью информационной войны является размытие философских и методологических основ познавательной активности нации, посеяние хаоса в ее сознании, лишение уверенности в будущем и установление ложной моральной и экономической надстройки.
Низкая стоимость разработки и применения информационного оружия, возрастающая роль управления восприятием и растущая зависимость экономики и общества от компьютерных систем (информационная инфраструктура, определяемая как критическая для функционирования государства, становится потенциальной стратегической целью) — это основные черты информационной войны, которые отличают ее от других форм конфронтации и создают новые вызовы для ее участников. Создание угрозы для функционирования важнейших элементов национальной информационной инфраструктуры может влиять на процесс принятия решений, дезорганизуя всю систему государственного управления«.
В кульминационной фазе конфликта информационная война может принимать форму информационно-ударной операции, проводимой с использованием информационных и компьютерных средств в определенном месте и времени с целью уничтожения информационных ресурсов и выведения из строя функциональных и систем принятия решений противника.
Информационная война может вестись в форме информационно-психологических, психотронных (вызывающих определенные психосоматические эффекты), радиоэлектронных или кибернетических атак. В более изощренном, интеллектуальном варианте информационной войны россияне предлагают использовать весь спектр этих форм.
Производной когнитивных операций является рефлексивное управление, определяемое российскими экспертами как набор методов, формирующих или влияющих на восприятие и поведение соперника, гражданского населения и международного сообщества на всех уровнях.
Особой формой информационной войны являются когнитивные операции (рус. когнитивные операции, во время холодной войны называемые научной дезинформацией), заключающиеся во внедрении в научную и экспертную среду ложных научных теорий, парадигм, концепций и стратегий, влияющих на управление государством с целью ослабления его научного и оборонного потенциала.
Рефлексивное управление — это техники и способы манипуляции эмоциями, восприятием и сознанием военного руководства, элит, социальных групп государства-соперника. Это набор методов социального управления, психофизических (сила, принуждение, давление и страх) и интеллектуальных (пропаганда, дезинформация) методов, выбор которых основан на когнитивной модели поведения соперника. Оно сочетает в себе навыки управления, психологии и манипуляции и направлено на искажение реальности, воспринимаемой аудиторией.
На протяжении многих лет оно претерпевало множество изменений и приобретало новое, более широкое значение. Изначально понимаемое как совокупность техник манипуляции, применяемых в различных конфликтных ситуациях, в настоящее время оно может рассматриваться как искусство манипулирования людьми и человеческими сообществами, а также как специфический метод социального управления.
Рефлексивное управление основывается на изобретательности и креативности разработчиков. В случае успеха рефлексивное управление позволяет влиять на процесс планирования, оценку ситуации и направление действий противника (навязывание воли). Применённый системный подход, основанный на рефлексивном управлении, то есть воздействии на центры власти оппонента с помощью информационно-технических и информационно-психологических средств, приводит к его дезориентации, облегчая принятие решений, выгодных для России. Кроме того, механизмы рефлексивного управления включают широкий спектр действий — от введения в заблуждение и запутывания до внушения, способного вызвать ожидаемые реакции.
Российские информационные действия являются важной частью новой доктрины, согласно которой война должна быть частью, а не продолжением политики — войной с государствами НАТО и ЕС, в которую беспрецедентно вовлечены хакеры, тролли, алгоритмы, СМИ, бизнесмены, утечки информации, дезинформация, пропаганда и другие асимметричные военные средства.
Интернет и социальные сети, широко доступные уже более десяти лет, позволяют вести информационную и психологическую войну, благодаря которой Россия вместе с Беларусью могут влиять на внутреннюю политику Польши с помощью сфабрикованной, ложной и манипулированной информации.
Сами по себе такие действия следует расценивать, по мнению Комиссии, как информационную войну.
В войне когнитивной, которую ведут Россия и Беларусь (используя различные методы воздействия на человеческий разум и направленной на формирование социальных установок и поведения в долгосрочной перспективе), информационное пространство, прежде всего интернет, стало экспериментальным полем и ареной военных действий против стран НАТО и ЕС.
Россия стремится достичь информационного доминирования как через введение в заблуждение, так и через влияние на социальные процессы, дебаты, информационные системы и компьютерные сети. Для этого используются все доступные инструменты: дипломатия, пропаганда и дезинформация, психологические кампании, проникновение в компьютерные сети и базы данных, хакерские атаки, проводимые группой Ghostwriter/UNC 1151, целью которых является дестабилизация политической ситуации в странах Центральной Европы.
Россия тратит на эти цели до 2 миллиардов долларов, а по некоторым оценкам — даже 4 миллиарда долларов в год (на дезинформацию и пропаганду). В первом квартале 2022 года расходы на пропагандистские СМИ выросли в три раза (год к году), что показывает, что усилия Кремля по поддержанию своих нарративов, особенно в контексте полномасштабной агрессии против Украины, постоянно растут.
Российская пропаганда действует многогранно. Она может быть прямой и легко распознаваемой (например, когда объявляет о невероятных успехах российских войск на фронте), но также может более тонко апеллировать к эмоциям (страху за себя и близких, боязни неизвестного, национальной или религиозной идентичности), политическим взглядам (например, консерватизму) или историческим травмам (например, страху перед новой потерей независимости).
C. Основные нарративы в российской когнитивной войне
Основные нарративы, распространяемые в рамках российской когнитивной войны, можно разделить на четыре категории:
*** продолжение следует
*перевод и обработка текста: Svetlana Stosha
